Молодец стоит посереди человеческого муравейника — аэровокзал шумит, гудит, дышит тревогой. Люди с баулами, коробками, узлами, словно выезжают навсегда. Некто сердито курит у стены, некто зажимает к себе детей, некто бранится с кассиром. Очередности извиваются, как змеи, расписания срываются с губ диспетчеров — но он прилично данного не замечает.
Его сердце позаимствовано другим. Прежде него — путь, возникновение свежеиспеченной жизни, первый действительный ход за границы привычного. В кармане билет, в башке — мечты, в глазах — свет ожидания. Всё кажется простым: доехать, обнаружить адрес, поступить, начать. Он не наблюдает изнеможенных лиц, не чувствует бедственных вздохов, не воспринимает паники, запрятывающейся в посторонних взглядах. Мир вокруг голосит тревогой, но он — в своём, развеселом пузыре.
Он не знает, что поезд останавливается не из-за поломки. Что эти ватаги не выезжают — бегут. Что города, к которым он стремится, уже меняются на глазах. Но юношеская доверенность в лучшее — забористее железа. И пока он идёт к перрону, осклабляясь своему будущему, после его спиной замедленно инициирует сбиваться что-то, что изменит всё.
